Красный вереск [За други своя!] - Олег Верещагин

— Только на себя надежда, — повторил Йерикка. — Высоцкий?

— Он самый, — подтвердил Олег. — И еще…

— Тихо! — Йерикка приподнялся на локтях, его лицо сделалось остервенелым. — Проклятье!

— Это что, опять шутка? — тревожно опросил Олег.

— Как бы не последняя, — резко ответил Йерикка. — Кто-то нас выследил. Смотри!

1. Стихи В.Высоцкого.

Не меньше трехсот горных стрелков, примерно столько же хангаров и человек тридцать хобайнов в тяжелой броне при поддержке трех орудий обложили убежище четы. Видно было, как перемещаются поотдрль пригнувшиеся фигурки, и чей-то яростный голос ревел в усилитель:

— Сдавайтесь, сволочи! Или вызываем вельботы и хороним вас в этой норе!

— А то вам по-ровному ноги переломать… — процедил добрый совет Резан.

В глубине площадки, около пещеры, можно было передвигаться без опаски — скала доминировала над местностью, Гоймир точно выбрал лагерь. Сейчас он совершенно спокойно готовил отход. Раненых и тяжелое оружие предстояло опустить на тросах. Олег вызвался прикрывать отход, с ним дружно вызвались все остальные, но он выбрал Резана, Яромира, Хмура и Твердислава. Прочие поспешно спускали на речной берег грузы.

Выждав какое-то время, Олег сознательно пошел на резкое обострение отношений — он разрядил подствольник в сторону кричавшего и, похоже, попал. Тот заткнулся, а вот позиции противника взорвались, как Везувий. Больше полутысячи бойцов поливали огнем при поддержке трех скорострелок меньше двух десятков мальчишек, прижатых к обрыву — беспроигрышный вариант.

Это был настоящий бой. Олег почти сразу оглох от разрывов, и от страха его удерживала лишь мысль, что каждая секунд, которую они сражаются, дает эту самую секунду друзьям, чтобы уйти.

В атаку были брошены хангары — спешенные и обкурившиеся травы до полного атрофирования страха. Около десятка выжлоков прорвались на тропку, невзирая на огонь.

Все они погибли от взрывов мин, заодно обрушившиих тропу. Груда щебня и глины, выросшая у подножия скалы, была окрашена кровью и перемешана с частями тел, стонали засыпанные…

… - Пойдут хобайны — не устоим, — прохрипел Резан в ухо Олегу. В глаза пулеметчику текла кровь, он был ранен осколками гранита, выбитыми взрывом. — Цепкие, что тебе пауки, задавят нас, а там-то еще не все слезли!

— Йо-ой, мама! Йо-ой, родная! Йо-ой, боль-но! — надрывался Твердислав. — Больно!

— Молчком! Молчком, слышишь?! — вопил в ответ Яромир, бинтуя ему развороченное бедро, весь в крови сам, как мясник на бойне. — Вольг, как будем?!

— Спускайте его нахрен! Йерикку сюда! — крикнул Олег. Яромира уволокли, подбежал Йерикка с пулеметом.

— Без меня не катит? — весело спросил он. Олег не ответил — хангары снова накатывались, стрелки били гранатами из помповых надствольников, а следом уже уверенной, тяжелой побежкой передвигались группки хобайнов.

— Огнеметы, — вытянул руку Хмур. — Штуку сюда положат — гореть нам…

— Отсеките их! — скомандовал Олег Йерикке и Резану. Два «дегтярева» подали голос одновременно. Хобайны залегли, словно растворились среди камней и кустов, а пулеметы резанули по хангарам…

…Граната из гранатомета разорвалась рядом с Олегом, настолько близко, что конусом ушедшие вверх и в стороны осколки его не задели, но зато взрывная волна подняла его и шмякнула в стену пещеры. Яромир, наблюдавший за тылом, вдруг начал орать и стрелять, к нему бросился Хмур — оказалось, что горные стрелки лезут по откосу. Йерикка принял решение отступать…

…Исчезновение горцев привело командовавшего операцией данванского офицера в состояние, близкое к помешательству. Пятна крови на камнях показывали, что среди бандитов есть раненые или убитые. Но куда они делись — а с ними еще полтора десятка живых и здоровых с грузом! — было не более объяснимо, чем христианское триединство господне. Лишь через три часа горные

стрелки случайно наткнулись на спуск к речному берегу.

Данван никогда не охотился на местных кроликов. И не знал, что этот зверек, как и его земной собрат, НИКОГДА не живет в норе, не проделав запасной выход — а то и два…

…Имея пятерых раненых, Гоймяр просто не мог уйти далеко. Чета вброд перебралась на поросший березняком островок и засела там, ожидая худшего. Но, кроме пары вельботов, проскользнувших над рекой, ничего опасного или даже просто подозрительного не появилось.

Олег пришёл в себя оттого, что Йерикка положил ему на лоб мокрую тряпку.

— За-ачем?? — простонал он, садясь. И тут же снова застонал — уже без слов, показалось, что в оба виска сразу вогнали тупые колья, и голова сей час лопнет. — Мы ушли? Что со мной? Ой, как больно-о…

— Ушли, — спокойно ответил Йерикка. Сидя рядом, он чистил пулемет. — А у тебя контузия. Пройдет.

Придерживая голову рукой, словно опасаясь, что она оторвется, Олег осмотрелся. И сказал с отвращением:

— Местечко так себе.

Надо сказать, что Олег выразился слабовато. Местечко оказалось очень поганым. Горцы просидели на островке двое суток, питаясь мокрыми остатками сухих пайков и пойманной в реке рыбой — в основном, форелью — которую приходилось жрать сырьем, так как разводить огонь было опасно, вельботы барражировали вокруг слишком часто. Вкус сырой рыбы, казалось Олегу, будет преследовать его до конца дней… и временами возникало ощущение, что этот конец чем скорее наступит, тем лучше.

Из раненых больше всего беспокоил Святомир. Раны его были не опасны, но двигался он по-прежнему как кролик с перебитыми задними лапами. Сильнее остальных страдал от своей беспомощности сам мальчишка — ему казалось, что он связывает чету, хотя остальные все наперебой и убеждали: мол, все равно надо пересидеть!

Но Олег видел, что Гоймир недоволен задержкой вообще. По его мнению, была она просто бездельем — в то время, как остальные партизаны воевали вовсю и весьма успешно. Судя по радиоперехватам, данваны перебрасывали в горы добавочные силы — и не маленькие. Это было похоже на жест отчаянья. Стремясь уничтожить горцев любой ценой, всемогущие правители Мира становились смешны. Почти Двухсоттысячная армия с мощными средствами усиления, гоняющаяся едва за двадцатью пятью тысячами не ахти вооруженных партизан — такая армия вызывала уже не страх, а смех и презрение. Тем более, что даже трупы врагов попадали в руки данванов крайне редко, чаще же горцы наносили обидный удар — и растворялись в окружающем мире прежде, чем их настигала вся нешуточная мощь данванов. Из неудач «взмятения» были сделаны неплохие уроки… Операция, казавшаяся прогулкой, втянула в себя вдвое больше солдат, чем предполагалось, а результаты?! Пройти дальше Длинной Долины оказалось не возможным. До пяти тысяч горцев и лесовиков взорвали почти все ущелья, заняли перевалы и дороги — и с методичным хладнокровием отбивали все атаки. За их спиной была Горная Страна, снабжавшая защитников всем необходимым, а войска данванов снабжались плохо — тыловые коммуникации рвались, как нити. Огромное количество войск приходилось держать на их охране, причем это все равно плохо помогало, так как поддержка местного населения обеспечивала скрытность и быстроту действий… Приходилось начинать утюжить горские города-крепости, чего первоначально хотели избежать…

…Все эти события проходили мимо четы Гоймира, и это никого не радовало. Поэтому, когда вечером третьих, суток Гоймир заговорил о том, что надо идти на полночь, к озеру Текучему, его поддержали все. Гостимир предложил сплавиться по реке, а там пешком, но от этого всех удержала простая мысль: ночи такие же светлые, как дни… До Текучего пришлось добираться пешком. А на озере Гоймира неожиданно стукнула мысль — навести порядок!

Это оказалось сложнее, чем предполагалось. Провонявшие потом рубахи, драные плащи и куртки, окаменевшее нижнее белье и по месяцу немытые волосы способны были привести в отчаянье самых стойких. Немного смешно было видеть, как отважные юные рубаки слоняются вдоль берега, ища место для постирушек, или со стенаниями орудуют иголкой, вонзая ее по большей части себе в пальцы. Но посмеивался Олег лишь до того момента, когда, обнаружил, что его собственные носки приобрели стойкость бумерангов. Плавки сделались задумчивыми и разорвались в шагу. Ковбойка утратила первоначальный цвет, джинсы поблескивали экзотическими оттенками металлика от въевшейся грязи…

А деньки по-прежнему стояли, как по заказу. Горцы уверяли, что такая погода в последних числах лета — в порядке вещей, и предыдущие дожди были исключением. Но Олег видел только это лето — и исключением казались ему именно эти дни — теплые, прозрачные, тихие и солнечные.

Озеро Текучее лежало во впадине, окруженной скалами, поросшими могучими соснами — со всех сторон, кроме небольшого галечного пляжика, полого уходившего в прозрачную, чистейшую воду. Напротив пляжика падал с высоты рассеянный водопад — в озеро вливалась маленькая речушка. А к самому пляжику подступали дубки. Почти одновременно с четой Гоймира на берегах появилось еще несколько отрядов — оставалось лишь разворачивать их в менее романтичные места. Пакостить озеро постирушкой было прямо-таки кощунством. К счастью, неподалеку протекал ручей…